Владимир ХАНАН

ВЛАДИМИР ХАНАН (Ханан Иосифович Бабинский), поэт, прозаик, драматург, представитель так называемого «питерского андеграунда». Родился 9 мая 1945 года в Ереване. Кроме шести детских лет, проведённых в маленьком волжском городке Угличе, всю жизнь до репатриации в Израиль (1996) прожил в Санкт-Петербурге и Царском Селе. По образованию историк. Работал слесарем, лаборантом, сторожем, оператором котельной. Печатался в СССР («самиздат» до перестройки), США, Англии, Франции, ФРГ, Австрии, Литве, Израиле. Автор пяти книг: «Однодневный гость» (стихи, Иерусалим, 2001), «Аура факта» (проза, Иерусалим, 2002), «Неопределённый артикль» (проза, Иерусалим, 2002), «Вверх по лестнице, ведущей на подоконник» (проза, Иерусалим – Москва, 2006), «Осенние мотивы Столицы и Провинций» (стихи, Иерусалим, 2007), а также приблизительно двухсот публицистических статей в периодике Израиля и США.

Все статьи этого цикла написаны в то время, когда я жил в России – в Санкт-Петербурге (тогда Ленинграде). Сегодня, живя в Израиле, я, быть может, не стал бы уделять столько внимания российской истории и русским проблемам. Однако, что написано, то написано. Кроме того, сегодняшняя российская действительность, как мне кажется, подтверждает актуальность большинства положений моих статей. Только по этой причине я рискнул предложить их читателям.

Иерусалим, 2008 г.

«Блаженны нищие духом,
ибо ваше есть Царствие Божие»
       Лк, 6, 20

«Удручённый ношей крестной,
Вся тебя, земля родная,
В рабском виде Царь небесный
Исходил, благословляя.»
       Тютчев

«В Россию можно только верить»
       Он же

Когда я уже заканчивал статью, на столе передо мной лежала книга Мандельштама «Слово и культура», изданная в Москве в 1987 году. На мгновение явилась мысль, а не назвать ли статью, скажем, «словом о культуре»? Мысль я отбросил и, может быть, напрасно. Название статьи осталось прежним, громоздким – но более точно отражающим её содержание.

Наше время, думается мне, есть время кризиса гуманистического сознания - кризиса, затянувшегося чуть ли не на весь век, прошедшего свой пик и, хотя ещё неуверенно, нащупывающего пути собственного преодоления. Эта ситуация накладывает определённую ответственность и бремя на человека, считающего себя гуманистом. Каждое время, полагаю я, накладывает ответственность на определённый сорт людей, отличающихся от других тем, что они всегда с готовностью подставляют свои, часто не богатырские, плечи. Специфика именно сегодняшнего времени заключается, по моему мнению, в том, что появившийся впереди робкий ещё просвет позволяет с большей, чем прежде, объективностью подвести некоторые итоги, подвергнуть более серьёзному, высветляющему анализу прошлое, заведшее нас в этот, столь затянувшийся, кризис. Попробую высказаться определённее.

Эта статья писалась необыкновенно долго – восемь лет. Её написание тормозили сомнения, их было очень много, отвлекали какие-то самого разного свойства дела. Стимула спешить не было: редакции меня не торопили. Все эти годы я обсуждал с большим количеством людей некоторые, иногда главные с моей точки зрения, положения и выводы моей статьи и должен отметить, что реакцией большинства было несогласие. Зачем же был предпринят сей весьма нелёгкий для меня труд?

В этой, быть может, недостаточно строго выстроенной статье мной всё же очерчена некая, полагаю, весьма чёткая концепция русской истории, России прошлой и настоящей. Эта концепция вряд ли доставит мне единомышленников, но если кому-то из думающих на те же темы моя статья предоставит какие-то новые факты или аргументацию, или не согласным с нею даст импульс возразить, чётко сформулировав свою позицию, я буду считать свою задачу выполненной. Задачу по внесению посильной ясности в крайне неясную, донельзя запутанную духовную и интеллектуальную ситуацию сегодняшней России.

Страна сейчас находится в периоде, скорее перед периодом, реформ. Газетное слово «перестройка» означает именно это, но с некоторой официальной «застенчивостью»: реформ с неким внутренним тормозом. Плоды этой перестройки увидят все, живущие в современной России. Полагаю, что она не оправдает очень многих надежд. Но важнее другое. Можно сказать, что сейчас заканчивается определённый период Советской власти. Этот период может быть ещё немного растянут, может произойти поворот назад (в том случае, если неудача или неожиданный результат реформ вынудят к этому правящую верхушку), но какой-то рубеж всё-таки обозначен. В стране создалось некое подобие революционной ситуации, когда «верхи не могут управлять по-старому, а низы – по меткому замечанию одного остроумца – не хотят жить по-новому». Подмечено, по-моему, верно.

Можно сказать, что раньше, до «перестройки», «верхи» никого не спрашивали и делали, что хотели, - сегодня спрашивают, но по-прежнему делают, что хотят. Это так и не так. Заявление о своей воле участвовать в жизни своей страны, сила этой воли, честные размышления на общественные темы, объективный, не коньюктурный разбор прежних бед и ошибок, даже просто выработка своего осмысленного мировоззрения – так или иначе вносят в духовную и интеллектуальную атмосферу ту динамику, которая, как я полагаю, и делает возможным движение народа по путям Истории. Массы сегодня ещё не могут делать, что хотят, но могут об этом говорить, что по местным условиям уже немало. Задача мыслящих русских людей состоит сегодня в том, чтобы ко времени, когда народ сможет сказать своё веское, действительно решающее слово, русская общественная мысль могла предложить ему продуманную позитивную программу. Сегодняшние сторонники демократии, то есть, западного пути развития России и сторонники её отдельного, особого пути и задач должны с максимальной серьёзностью и объективностью осмыслить прошлое России. Только люди с неразвитым, детским мышлением могут считать, что судьба колоссальной страны и огромного народа могла и может определяться одиночками или немногочисленными группами инородцев. Формулировка «Каждый народ заслуживает своих правителей» кажется поверхностной только неглубокому взгляду. Все беды, неприятности и несчастья (и, соответственно, наоборот) каждого народа (не говоря, разумеется, о мизерных по численности народах вроде ненцев или лужицких сербов) как бы запрограммированы в его – народа – характере. Не помню, кто сказал, что судьба – это развитие характера. Это верно и по отношению к человеку и по отношению к народу.

Русские демократы сегодня почти не слышны или слышны мало. Современное славяно- , русо- или Россиефильство слышно гораздо лучше. Их позиция проста как грабли: когда нет понимания своей вины – чувство, неразрывно связанное с чувством ответственности, - всегда легко найти (и всегда находятся) каких-то внешних или, ещё лучше, внутренних врагов, на которых с лёгким сердцем сваливаются все грехи, подобно тому, как древние евреи складывали свои грехи на козла отпущения. Такой взгляд может лишь затемнять и отодвигать выход из тупика. Как сказано в «азбуке для ПТУшников» В. Умневича «Если тяжко жить на свете,// Жить тебе мешают ЭТИ.// Тем удобен этот взгляд:// Ты - всегда не виноват». Недавно один мой приятель видел в общественной уборной на стене две общающиеся между собой надписи. Первая гласила: «Бей жидов – спасай Россию!» А ниже, более мелким почерком, было приписано: «Этим её, к сожалению, уже не спасёшь». Судя по многочисленным симптомам, первая надпись имеет больше сторонников. И всё же. Русская интеллигенция должна, скорее даже обязана выработать свой взгляд на ситуацию, на пути выхода России из тупика, взгляд, не отягощённый историческими действительными или, чаще, выдуманными обидами. Историю движет, несомненно, народ, но интеллигенция является инструментом его самоосознания, а также как бы разведчиком его исторических путей.

Русская интеллигенция имела нерусское, заграничное, можно сказать – неорганичное происхождение, о чём я буду подробнее говорить ниже. Русская интеллигенция советского времени происхождения более органичного, но даже «советская» родословная показывает её зависимость от Западной Европы. И сегодня интеллигентом называется человек, не только имеющий высшее отечественное образование, но и обязательно ориентирующийся в западноевропейских культурных ценностях. В прошлом это обстоятельство (зависимость от Европы) вызвало реакцию в виде славянофильства, через сто лет те же обстоятельства вызывают такую же реакцию значительной части русской интеллигенции (приходится поневоле употреблять это слово), пребывающей, судя по симптомам, «в крайнем упадке и именно поэтому чрезвычайно ранимой в самолюбии своём» (1)

Создаётся впечатление, что русский народ посредством западников – вчерашних и сегодняшних – черпает с Запада какие-то потребные ему вещи и посредством славянофилов – прошлых и нынешних – выражает свою обиду, задействуя, таким образом обе руки: одной берёт то, что ему нужно, а второй бьёт за это нужное первую. Говоря пока в общем, славяно- и русофильство есть, главным образом, не путь, а реакция на путь. Корни этой – в более, чем век продолжительностью – обиды я постараюсь проследить в своей статье.

Исторический процесс, повторяю, осуществляется народом. Но: пристально рассматривая его интеллигенцию, мы, так сказать, изучаем говорящую историю народа. Интеллигенция, как неотъемлемая, но наиболее сознательная, осознающая и себя и других его часть, делает для нас более понятными и наглядными процессы, проходящие в его не всегда хорошо различимых толщах. Вот почему моя статья так много времени и места уделяет этому непростому феномены – русской интеллигенции.

Время, называемое в учебниках Новой Историей, научило европейца историзму (2), приучило его считать себя участником исторического процесса. Интерес к истории вырос повсеместно, и процесс её переживается на всех уровнях европейского социума (3). Мир значительно сузился и сегодня более, чем когда-нибудь, неделим. Истории было угодно, чтобы судьба всемирного человечества в немалой мере зависела от процессов, протекающих в России. Внешне- и внутриполитическое положение одной из сверхдержав естественным образом влияет на мировую ситуацию в целом. Совершенно понятным, таким образом, становится интерес к русской истории, проявляющийся как на Западе, так и в России. При этом одни и те же факты зачастую интерпретируются противоположным образом: то, что для одних является свидетельством (или периодом) упадка, для других – свидетельство (или период) расцвета.

Тема моей статьи обозначена очень широко – ясно, что охватить её целиком невозможно. Я, естественно, и не ставил перед собой этой задачи. Цель моей статьи – ответить на некоторые только вопросы, которые русская история (можно сказать: русская жизнь) ставила и ставит перед любым человеком, живо реагирующим на окружающую действительность. Действительность, понимаемую, в частности, религиозно.