Друзья сайта





Четверг, 28.03.2024, 11:16
| RSS
Главная
Члены Федерации


Главная » Члены Федерации » ТАЛЛИНН

Борис БАЛЯСНЫЙ

Поэт и переводчик поэзии, преимущественно эстонской, член Союза писателей Эстонии.

Почти классическая советская биография: родился в 1957 г. в достаточно типичной семье служащих в небольшом (тогда) украинском городе Житомире, там же окончил среднюю школу, затем окончил Новочеркасский политех и распределился в не слишком солнечный, но готический и замечательный Таллинн (тогда он писался еще через одну букву «н») и стал работать на производстве.

Писал, как порою кажется, всегда, даже когда писать (в буквальном смысле) еще не научился. Сегодня я сказал бы: мальчика завораживала музыка слов и их сочетаний, но тогда мне просто нравилось рифмовать всё подряд. Публиковали не ахти как обильно, но публикации были и в республиканской, и даже во всесоюзной периодике, даже одна переводная книжка вышла в московском «Советском писателе» на закате советской власти. И в каких-то региональных (и одном всесоюзном) семинарах-совещаниях пару раз участвовал. Из любопытства попробовал переводить эстонскую поэзию и совершенно неожиданно увлёкся (эстонского языка я тогда не знал совсем, – таким своеобразным способом я его намеревался изучить). Так занятия поэтическим переводом стали моей профессией.

Вероятно, я что-то представлял собой, т.к. В 1986 г. Союз писателей Эстонии пригласил меня работать русским литературным консультантом, чем я и занимался практически до самого развала «союза нерушимого республик свободных».

Затем перешел на вольные (или невольные) хлеба. Писал и переводил, выпустил 2 оригинальных и 10 переводных сборников стихотворений. Два последних были детскими, занятия детской литературой увлекли настолько, что я написал либретто к детской опере по мотивам Ч. Диккенса «Принцесса Алисия» на музыку московского композитора Бориса Киселёва, премьера состоится в конце года в Таллинне.

Пошёл учиться в магистратуру Таллиннского педагогического университета и неожиданно начал преподавать там же теорию и практику поэтического перевода, а заодно и вести занятия литературно-переводческой школы-студии.

Потом написал магистерскую диссертацию «Возможные компенсации потерь при переводе эстонской поэзии на русский язык», защитив которую в 2000-ом, стал называться магистром перевода. Не успокоившись на этом, в 2001-ом году поступил в докторантуру Отделения семиотики Тартуского университета, и в 2005-ом году, написав и защитив уже докторскую диссертацию на тему «Семиотические аспекты перевода и прикладное переводоведение», стал доктором философии по семиотике и культурологии (PhD). И теперь помимо написания своих и перевода чужих произведений, повадился еще и писать научные статьи по переводоведению.

Вот, наверное, и всё, остальное видно из самих стихов.


Борис Балясный


НОЯБРЬСКИЙ НЕ СОНЕТ


Фарс ли, сиротство разлито в любом ноябре:
солнце мелькает улыбкой Кота из Чешира,
мокнут дрова на пожухлой траве на дворе,
мыслей кусочки как мюсли – мечта фуражира.

Старые раны, болячки ли старые... кошки скребут...
каплет из крана, как время считает клепсидра...
Я ли в том зеркале, или какой атрибут
просто возник пузырьком на поверхности сидра?

Сидр – не шампанское, но и не кислые щи...
Выскочив в мир, будто камень из некой пращи,
так и летим, поражая не мир, а мишени.

Ох, как некстати всегда наступает излёт,
кажется, будто пространство смерзается в лёд,
странная радость замедленных передвижений…


ТУПИК

Как сказал бы гринписовец, «постсоветский пейзаж»:
на запущенном теле когда-то нового микрорайона
смесь бетона, стекла, сквозь пустырь протоптанных троп создают антураж
не безжизненных лунных кратеров, но предчувствие гласа труб Иерихона.

Здесь тупик, и не столько жизни, сколько смысла её...
Хоть и спальный район и значит, здесь зачинают жизни,
и, возможно, не только плоть, но чья-то душа поёт...
только кажется, что не жизнь идёт, а чей-то компьютер «виснет».

Выдь на улицу – ветер ластится, но до чего же зло,
запорóшил глаза какой-то летучей дрянью.
Ни зажмуриться, ни отвернуться – смотреть! – такое рукомесло.
И ужасно хочется в дом, хоть – в горшок на окно – геранью.

Там опять натыкаешься взглядом на пустырь, стекло и бетон,
чахлые деревца, неба лоскут, отсутствие зримой дали...
Впрочем, в этом месте можно выключить магнитофон,
ибо дальше повтор тех слов, что раньше уже звучали.


***

«Вдоль обрыва, по-над пропастью,
по самому, по краю...»
ветряной гонимый лопастью
листок скользит, играя...
Как хрипел поэт неистово,
как рвался он на волю.
Вышло время коммунистово.
И что? Вольнее что ли?
Да ни боже мой, нисколечко!
«Полосатее матраса»,
эта воля – «Птичка-полечка»
Карабаса Барабаса.
Вор в законе вместо опера
или вместе с... Божья ль братия
иль братва охоча дó пера –
всё на зоне демократия.
Фарс. За старыми суфлёрами
роли новые старательно
повторяются актёрами
и дурачат обывателя.
Врут всегда – сейчас ли, ранее
(Да и мыслимо ли úначе?):
на открытых партсобраниях,
в евро-лапах дем-горынычей?
Рви-хватай! А коль не стаячий,
мучим совестью ли робостью,
что ж, листом скользи играючи
вдоль обрыва по-над пропастью...


СТРАХ ПРОЗРЕНИЯ

Полагаю, что жизнь человечья кончается не тогда,
когда память о нём, о мёртвом поглотит неспешной Леты вода,
а когда он, ещё живя, вдруг задумался: «А камо грядеши»*?
И ответа не отыскал... Всё остальное – словесная лабуда.

Ох, блажен, кто смолоду выбрал свой единственный курс,
и по нему устремился подобный вихрю, как ПТУРС**
(в смысле нацеленности, а не всё по пути сметая),
только бы прежде времени не вышел его ресурс...

Знаешь, славно идти туда, куда до тебя никто
не рискнул, не додумался (да мало ли ещё что!)
забираться: хоть вглубь, хоть вверх, да просто в любые дебри,
а на все расспросы ворчливо бурчать: «А то!..»

Только бы не прозреть, что (всего-то!) витиевато набрасываешь слова
на привычную сетку строк, и (зачем, понимая едва)
чуда ждёшь, словно фокусник бесталанный и нерадивый,
не нашедши кролика в шляпе, ждёт: вдруг выскочит из рукава...

Глупо, стыдно, но хоть провались сквозь землю, хоть порви реквизит,
Sic, не sic ли, а только transit и gloria mundi, и всё transit...***

...то ль уже наступает «небытие на свету», о котором писал И. Бродский?..

...то ли это из небытия кто-то пальцем уже грозит?..


* Камо грядеши – куда идёшь (старослав.)
*ПТУРС – противотанковый управляемый ракетный снаряд
*Sic transit gloria mundi – так проходит земная слава (лат.)



ЗАНОЯБРИЛО

За окном красно-жёлто-зелёный пейзаж:
там природа вершит свой осенний визаж,
и листва облетает с деревьев быстрее, чем с темечка кудри,
эко тужится пёс, не сходя с поводка,
перед ним вереницей плывут облака
в длинной луже. Откуда? Не помнят, как вечер не помнит об утре.

Солнце, туче вдруг брюхо лучом пропоров,
как пальнёт по глазам. Так ответ «Будь здоров!»
на задушенный чих получаешь, а думалось: он незаметен.
Бриллиантно блестит изумрудный излом –
мокрый мир, будто пóлитый жидким стеклом.
Photoshop? CorelDRAW? Или просто сыскали в компьютерной сéти?..

Рана тучи опять затянулась в рубец,
в тёмно-серую мглу, из которой дождец
так и сыплет, сгущаясь порой до больших недозрелых снежинок.
Может, кто-то встряхнул там небес половик,
как удобно ему, как трясти он привык...
«Охо-хо! До чего ж ноябрит-то!» – вздохнул озабоченный инок.


ДИАЛОГ ЗАДОЛГО ДО НОВОГОДНЕЙ ЁЛКИ

– Что за декабрь? – дождит и дождит, и дождит...
– Эдак, глядишь, ненароком прорежутся жабры...
И превратимся, не сразу, но всё-таки в жаб, рыб:
каждый как троглотритон или тритоглодит.

– Ты полагаешь, что может случиться и так?
– Что ты? Подобное разве не кажется бредом?
Но, пообщавшись подольше с запойным соседом,
веришь: гибрид троглодита с тритоном – пустяк.

– Месяц – серебряный шар со свечою внутри...
– Шар или куб, только разве увидишь за тучей?..
Может вода и текучею быть, и летучей,
в сумерках каждый фонарь – словно душ, посмотри.

– Нет, я не думаю будто бы новый потоп...
– Да и зачем нам ковчеги, как некогда Ною?..
Всё, замолчал, перестал, прекратил и не ною,
Будем считать, что я тут измышлял хронотоп.


7 х 7

Мысли стайкою крысят
вгрызлись в мозг довольно прочно.
Мне совсем под пятьдесят,
сорок девять, если точно...
Годы-саночки поточно
с горки весело скользят...

Годы, годики, года...
То ль копилка, то ли свалка,
череда ли, чехарда,
пусть летят-скользят, не жалко.
Ишь, жужжит у Парки прялка,
завывая иногда.

«Хорошо быть молодым»,
старым тоже, но иначе.
Пудра, мел, белила, дым
в волосах всё гуще, значит
зайцем скачет Танин мячик
в землю снежную – в Надым.

Жизнь ярчает по ночам:
в сны ушло, что днём доступно,
в лучшем случае, очам,
и поврозь, и совокупно...
Кур попал в ощип, не в суп, но
попадёт, как в щи кочан.

Тишина и немота,
созерцательность и даже
пониманье: жизнь проста,
но исполнена мирáжей,
а гадать: «Как карта ляжет?» –
так и вовсе суета...

Я бы мог по книге в год
выпускать. А то и по две,
мог бы влиться в класс господ
или мог улечься подле,
да не знаю: антипод ли
в нашем мире топи брод?

Всяк палит свою свечу.
Кто безудержно и споро,
кто напротив – по чуть-чуть,
экономя воск (не порох!),
но огня трескучий шорох
всё равно не молкнет, чу!..

В Кясьму Матс – гигант-валун
(прочих здешних всех поболе),
много сотен тысяч лун
смотрит в мир добра и боли...
как извне земной юдоли
ставший камнем нибелунг...





Категория: ТАЛЛИНН | Добавил: Админ (16.06.2008)
Просмотров: 2068

Copyright MyCorp © 2024