Арсен МИРЗАЕВ
 Родился в 1960 году в Ленинграде (СПб.). С 1989-го по 1995 год принимал участие в издании и редактировании петербургского литературно-художественного журнала “Сумерки” (№№ 1-4 – машинопись; с № 5 – ксерокс; типографским способом изданы №№ 11, 15 и 16).
С начала 1980-х гг. занимался изучением теории и практики русского литературного авангарда первой трети ХХ века. В 1985 году участвовал в работе Хлебниковской конференции (бывш. Комендантский дом Петропавловской крепости), посвященной 100-летию Велимира Хлебникова. На этой конференции предложил устраивать ежегодные петербургские Хлебниковские чтения. Первые чтения удалось организовать только в 1990 году, благодаря активному участию и действенной помощи С. В. Старкиной, сотрудника Музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. Принимал также участие в VIII и IX Международных Хлебниковских чтениях (Астрахань, 2003 и 2005 гг.).
В различных издательствах Петербурга выпустил несколько десятков книг, в том числе: Нина Бельская “Стихи” (составление, вступ. ст.), 1994; “Каждый охотник желает знать, где сидит фазан” (сборник стихов детей 5-12 лет; составление, предисловие) 1995; Руслан Элинин “Я собрался” (художественная редактура), 1995; Данте Алигьери “Стихи о Каменной Даме” (редактура, комментарии, текст «О поэте»), 1997; Олег Осипов “Капли” (составление, текст “От составителя”), 1998; “Неизвестная Берберова” (составление, подготовка текстов, комментарии), 1998; Генри Миллер “Нексус” (редактура, комментарии – совместно с Л. Житковой), 2001; Елена Гуро “Небесные верблюжата” (составление, вступ. ст., комментарии), 2001; Геннадий Айги “Разговор на расстоянии” (редактура, составление - совместно с Г. Айги), 2001; Геннадий Алексеев «Чудо обыденной речи…» (составление, предисловие), Новосибирск, 2002; альбом графических работ Николая Дронникова «Иосиф Бродский в Париже (составление, вступ. ст.), 2003; Уокер Перси «Ланселот» (редактура, примечания), 2004; Николай Дронников «Живопись и графика» (составление, редактура), 2004; Велимир Хлебников «Венок поэту» (составление, вступ. ст., примеч., биогр. справки), 2005.
Стихи, эссе, статьи и другие материалы публиковались в таких изданиях, как “Антология русского верлибра”, “Альманах Р. Элинина”, “Новое литературное обозрение”, “Футурум АРТ”, «Дети Ра», “Арион”, “Библиоглобус”, “Современная драматургия”, «Литературная газета», «Зинзивер» (М.), «Стихи в Петербурге. ХХI век», “Русский разъезд”, “Аврора”, “Петрополь”, “Питерbook”, “Петербургский книжный вестник”, “TXT”, «Петербургский литератор», “Сумерки”, “Хлебниковские чтения” (Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г.; Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме), “Минувшее”, «АКТ», «Петербург на Невском» (СПб.), “Звезда Востока” (Ташкент), “Многоточие” (Донецк), “Соты”, “Collegium” (Киев), «Литературный Кисловодск» (Кисловодск), «Творчество В. Хлебникова и русская литература» (Материалы IX Международных Хлебниковских чтений) (Астрахань), «RUSSIAN-AMERICAN ANTHOLOGY» (St. Petersburg, Florida – St. Petersburg, Russia), «One by one» (A sampling of translations by J. Kates), “Черновик” (Нью-Йорк - СПб), “Reflect/Kуадусешщт” (Чикаго), “Autograf” (Гданьск), “Крещатик” (Германия), “Стетоскоп”, “Русская мысль” (Париж) и др.
См. также на сайтах:
Стихотворения переводились на английский, французский, итальянский, польский, чешский и чувашский языки.
Автор поэтических сборников “Другое дыхание” (СПб., 1994); “Помимо прочего” (М., 1996); “Стихи и песни Антона Компотова” (СПб., 2000); “Музыка разговора влюбленных глухонемых” (Париж, 2001); «Люди и звуки I», «Люди и звуки II», «Парижачьи стихи» (Париж, 2003). «Изабелла» (Чебоксары, 2004).Кроме того, к печати подготовлена книга стихов “Изборник № 3” и сборник палиндромической поэзии «Роз взор».
Лауреат Международных московских фестивалей свободного стиха (1992 и 1994 гг.).
Член редколлегий литературно-художественных журналов «Футурум Арт» и «Дети РА».
Ученый секретарь, заместитель директора и заведующий отделом насекомых петербургского Института русского авангарда (ИРА).
Президент и Отец-основатель/открыватель “ВАЛИ” (Всемирной Ассоциации Любящих “Изабеллу”) — Международного Президентского клуба.
Домашний адрес:
196070. С.-Петербург, ул. Фрунзе, д. 6 «а», кв. 177.
Тел.: 8(912)387-53-29M
8(911)918-36-80 (моб.)
arsemir@yandex.ru
<…> Среди современных питерских поэтов авторитет Г. Алексеева достаточно велик; вполне можно говорить также о реальном присутствии в петербургском поэтическом пространстве "школы Алексеева", что не подразумевает, разумеется, подражательности, но предполагает последовательное использование суммы приемов, наиболее детально и целенаправленно разработанных основателем современного питерского верлибра. При этом свободный стих в разной степени интенсивности используют и многие другие авторы, никоим образом не ориентированные ни на алексеевскую структурно-жанровую модель верлибра, ни на романтико-иронический пафос его лирики.
Среди наиболее последовательных "алексеевцев" следует, очевидно, назвать в первую очередь три имени: Арсен Мирзаев, Дмитрий Григорьев и Валерий Земских. Каждый из них является вполне сложившимся самостоятельным художником, так что понятие "школы" употребимо тут с определенными оговорками. Поэтому необходимо заранее предупредить, что в предлагаемой публикации специально подобраны такие произведения трех названных авторов, в котоpых максимально влияние поэтики Г.Алексеева.
Арсена Мирзаева (1960) можно назвать наиболее последовательным продолжателем линии Г. Алексеева в современной питерской поэзии. Неслучайно, видимо, он постоянно публикует алексеевские произведения в санкт-петербургской периодике, предваряя их сочувственными вступительными статьями.
Сам А. Мирзаев достаточно регулярно публикует свои стихи (в подавляющем большинстве верлибры) в периодике, в 1994 г. в серии творческого центра "Борей-Арт" "Избранные поэты" вышла книга его стихов "Другое дыхание".
Стихи А. Мирзаева роднит с алексеевскими постоянное чередование романтического и иронического настроения, парадоксальность, опора на внешне логические построения, особое внимание к графической композиции текста, непринципиальность грани между свободным и белым стихом.
С другой стороны, нельзя не заметить и серьезных различий: для мирзаевской лирики характерна большая жесткость, трагичность мировосприятия; его верлибры, как правило, короче алексеевских, их графика служит не созданию сложной иерархии строфики, а скорее, визуализации; достаточно часто обpащается он и к миниатюрным текстам.
(Орлицкий . Геннадий Алексеев и петербургский верлибр // «Новое литературное обозрение». 1995, № 14)
Во-первых это “Клуб любителей “Изабеллы”: Валерий Земских, Арсен Мирзаев и Дмитрий Григорьев; во-вторых это Александр Ильянен; в-третьих — Лариса Березовчук (впрочем, в последний момент она отказалась выступать).
Труднее всего положение “изабельцев”: слишком одиозен оказался на исходе девяностых годов русский свободный стих. Никогда не забуду эскадрильи графоманов, слетевшихся в прошлом году в Москву на фестиваль верлибра: профессиональные поэты, как Кузьмин, Карвовский, Алехин, Давыдов, Львовский, Рожнятовский, Понтюхов, не говоря уже об участии Рубинштейна и Бонифация (приношу извинения тем, кого я забыл сейчас назвать) тонули среди каких-то старичков, доказывавших, что любое упорядочивание поэзии — неизжитое наследие сталинских репрессий, среди бестолковых теток, рассуждавших о японских твердых формах, познания которых в области японистики вряд ли простирались дальше до боли знакомого фразеологизма “япона мать”, каких-то бесцветных девиц, зачитывавших под видом стихов страницы из интимного дневника, где рассказывалось, кто и почему их в очередной раз не трахнул. С другой стороны — Петербург, цитадель ямбизма-хореизма (как выразился Ахметьев), где реально обитают десятки тысяч любителей классической поэзии, спасающихся ею от порывов ветра с залива, от бесконечных дождей и сырости, от депрессирующей нищеты (избави Бог бросить камень в этих несчастных людей). С третьей стороны их неумение и нежелание проводить какую бы то ни было литературную политику.
В то же время верлибр Мирзаева обладает отчетливым своеобразием. В последнее время к этому прибавились и такие авангардные изощрения, как палиндромы и заумные стихи (на фестивале Арсен читал “по-хазарски”).
(Завьялов С. Натюрморт с атрибутами петербургской поэзии. (О поэтическом фестивале «Анатомия современного искусства Санкт-Петербурга») // «НЛО». 1998, № 32.).
Жанр "рукодельной книги", бук-арта, - а может быть, это уже не жанр, а отдельный вид синтетического искусства? - никогда не относился к пользующимся массовым вниманием. Напротив, он принципиально элитарен. В бук-арте произведением искусства становится книга как целое. Соответственно, подобная книга может существовать в единственном экземпляре: именно подобные книги-объекты выставлялись несколько лет назад в зверевском Центре Современного искусства.
Могут "самодельные" книги и тиражироваться - естественно, крайне ограниченным, даже на общем фоне современных тиражей некоммерческих изданий, количеством экземпляров. Подобные книги изготовляются, как правило, художниками-энтузиастами - от Виктора Гоппе из Кинешмы до Н. Дронникова из Парижа.
Именно Дронников издал - в количестве 35 нумерованных экземпляров - книгу стихов петербургского поэта Арсена Мирзаева. Плотная желтая бумага, односторонняя печать, супрематические фигуры, раскрашенные вручную, - всё это не может не напомнить о прародителях бук-арта, русских футуристах, чья книжная продукция остается признанной классикой самодельной книги.
Стихи Мирзаева жестки и энергичны. Некоторые из них восходят к манере Геннадия Алексеева:
При взгляде на твое
сердитое лицо
плотники деревенеют
каменщики каменеют
кузнецы цепенеют...
Другие - ближе к лаконичному стилю Владимира Бурича:
умирай поскорее
дай народу
себя оценить
(Поэту)
Сборник открывается факсимиле письма Геннадия Айги; этот жест встраивает совместное произведение Дронникова и Мирзаева в традицию русского художественного и поэтического авангарда.
(Давыдов Д. <Рец. на кн. «Музыка разговора влюбленных глухонемых». – Париж: Н. Дронников, 2001. // «Библиоглобус». 2002, № 3 (24)).
<…> Легко узнаются слащаво-циничные, фальшивые, “клюквенные” лозунги времен неотдаленных в стихах Арсена Мирзаева из книги “Другое дыхание” (Из стихов последних лет. Санкт-Петербург, 1994): “Люблю тебя /За бесцельно прожитые годы /Под твоей развесистой клюквой /когда мне было мучительно больно /но все же приятно /сознавать себя /одним из твоих сыновей-обормотов”…
“Голос свой узнаю /только по тембру молчания”, - признается Мирзаев…
Мирзаеву в небольшой книге удалось удачно представить стихи, разные по технике исполнения и интонации. Поскольку я с некоторых пор интересуюсь явлением “Silentium” в поэзии, меня в первую очередь привлекли миниатюры-верлибры на тему безмолвия.
Прочитав множество стихов у других поэтов, должна признаться, что открыла у Мирзаева сугубо индивидуальный ракурс медитации на этот предмет: автор не очень сетует на несостоятельность слова, напротив, называет его «Господом Словом» по аналогии с Писанием. Он явно выискивает слова, свободные от шума, суеты, скандалов и протестов. Это его ключ к безмолвию.
Удачно сопрягает автор образ молчания с образом смерти в ряде стихов, но особенно в этом:
«Всего-то и было: /молчание слов /тишина звуков /с м е р т и /дыханье святое».
Где-то близко по смыслу стихотворение, которое я не могу не привести хотя бы частично, помимо всего из-за интересной системы символов и образов:
«я все хожу и хожу: /по земле – ногами /каменными кругами – по воде /побледневшим взглядом /выгоревших на солнце глаз - /по сизому небосводу /как по носу пьяницы /сизифова муха… /такая уж у нас судьба /ему – сидеть т а м /до скончания веков /длинному и громкому с восклицательным знаком /мне – наматывать /свои земные морские и небесные /километры /круг за кругом /пока сидит еще /длинный-и-громкий - /символ спасения /от маленькой тихой /смерти».
Обэриутские опыты Мирзаева пусть и выдержаны в традиционно абсурдистской символике, все же любопытны, особенно в стихах «Внутритворение раеальности».
Более всего приятно удивило идеальностью и пластичностью сюжета стихотворение «Ведильня», написанное в словотворческой манере:
«светинный вечер /ветра свежесть /в воздухе свеянность /стихии /тихая стихиня /тихая /гребень в волнах волос /вести шумят /не громко /шепоток водопада /у воды /хороводов водильница /венок из кувшинок сплела».
(Фоменко Л. <Рец. на кн. «Другое дыхание»>. «Обозначающие бездну…» // «Черновик» № 11, Нью-Йорк, 1996).
Бреду я как-то катакомбами арт-центра «Борей» без цели и устали, а мне навстречу выбредает Арсен Мирзаев, не толстый господин с точеным профилем.
- Привет, - говорит и протягивает коробок спичек. – Это тебе, друг.
- Спасибо, - благодарю, кладу спички в карман, выкарабкиваюсь из артистического лабиринта. Оказавшись дома, достаю спички, чтобы закурить у программы «Вести» и узнать какие-нибудь радостные подробности про бруклинскую неволю Паши Бородина… Но спички оказываются не спичками. Непостижимо! В картонный пенальчик вставлено шесть поэтических книжек. Тут же забываю про «Вести» - жулики проходят, а поэзия остается…
Книжечка Арсена Мирзаева называется так – «Стихи и песни Антона Компотова». «Стихи и песни» предваряет информация об авторе, в которой сказано, что он родился в 1960 году, но не сообщено, как отличить стихи от песен. Боюсь ошибиться, но на стихи похоже следующее четверостишье:
Гав-гав, - сказала ночь, зажмурив уши.
Земля открыла рот, туда скатились
Собаки с очень мокрыми ушами.
Река безухая, не выдержав, всплакнула.
А вот несомненно песня:
…уши прыгают от звука
плачет пес на склоне дня
Я люблю аккорды глюка
дунаевский ты фигня…
(Рекшан В. <Рец. на кн. «Музыка разговора влюбленных глухонемых»>. «Не хватило» («Пенал» (шесть книг шести петербургских литераторов). «Знак», ТЦ «Борей-арт». // «Веч. Петербург». 2001. 2 февр.)
Поэтические выступления проходят, как правило, по отработанному сценарию: чтение стихов, вопросы, ответы (банкет не обязателен, но и не запрещается). Тем интереснее сбой сценария, отход от стереотипа, когда чтение, допустим, начинают с разговора о «кодексе чести заклинателя слов». А затем показывают публике не стандартно-унылый полиграфический продукт, а такую книжку, которую можно с полным правом назвать произведением искусства.
Именно так начинался вечер поэта Арсена Мирзаева, состоявшийся на днях в издательстве «Лицей». В вышеупомянутый кодекс, к слову сказать, входит обязательство не утомлять публику, чем грешат многие поэты, токующие, как глухари, и не видящие зевков в зале. То есть выступление было не длинным, зато – емким, и даже случайный гость «Лицея» мог составить какое-то представление о творчестве поэта.
Но вначале – несколько слов о книжке, одно название которой интригует: «Музыка разговора влюбленных глухонемых». Эта книжка была выпущена, а точнее – сделана в Париже художником Николаем Дронниковым. Тираж книжки – 35 экземпляров, что для ручной работы вполне нормально. Но если уж быть точным, то ее хочется назвать альбомом: мало того, что рисунки в супрематическом духе сопровождают тексты, так еще и идут последним разделом!
Вот что пишет о художнике сам поэт: «Для Николая Дронникова, художника, скульптора и книжного графика, существует прежде всего своя книга, рукотворная – от первой буквы до последней, от титульного листа до форзаца, Мастером осуществленная (воплотившая его суть, ставшая смыслом его существования)». и если учесть, что Дронников точно так же оформлял стихи Бунина, Бальмонта, Бродского, Айги, то Арсен Мирзаев попал в очень неплохую компанию.
Тем не менее встреча эта не случайна – стихи Арсена Мирзаева так и должны оформляться: их необычная структура взыскует к оригинальной полиграфии. Свободный стих вообще нужно либо слушать (тогда работает интонация автора), либо соответствующим образом оформлять на бумаге, чтобы не утрачивались те нюансы, полутона и оттенки смысла, с какими работают авторы подобной поэтической стилистики.
Автор провел слушателя по всем периодам и разделам своего творческого пути: от ранних вещей, в которых еще ощущается влияние Геннадия Айги, до более поздних и, соответственно, более самостоятельных текстов. Слушатели познакомились со стихами и песнями Антона Компотова, подключились к сновидениям под названием «Сныли», пошарили по полкам «Бюро пустяков», ну и, конечно, попробовали фирменных мирзаевских палиндромов. Завершалось выступление так же необычно: литературным манифестом, согласно которому литература нынче не делится, допустим, на «традиционалистов» и «постмодернистов». Она делится на литературу «квелую» и «клевую» – и с этим трудно не согласиться.
(Шпаков В.<Рец. на кн. «Музыка разговора влюбленных глухонемых»>. «В компании с Буниным». // «Смена», 2001, 13 июня).
<…> Вторая книга стихов. Редактор издательства «Азбука». Председатель Всемирной ассоциации любящих Изабеллу (марка виноградного вина). Увлечения: Хлебников, Айги, крепкая мужская дружба. суров и неприступен на вид. В душе добр, мягок, заботлив. Предпочитает верлибр. В состоянии нерешительности способен на шедевр.
Жила была девочка
звали ее Девочка…
(Миронов Р.<Рец. на кн. «Помимо прочего»>. «Поэтическая застройка по индивидуальным проектам» // Книжное обозрение “Ex libris” «Независимой газеты», 1997, 17 апр.).
|
