Александр ЛЕВЧЕНКО
 Александр Левченко родился в 1966 г. в городе Гулькевичи в
Краснодарском крае. В 1991 г. окончил Красноярское художественное училище им.
Сурикова, несколько лет преподавал в школе искусств села Казачинское в
Красноярском крае. С 1996 года - свободный художник. В настоящее время Александр
живет в Красноярске. На его счету несколько персональных выставок как в России,
так и за рубежом, среди которых выставки молодых российских художников в Афинах
(Греция) и Пассау (Германия). Поэтическим дебютом Александра Левченко стал
сборник стихов "Валенки самурая" под псевдонимом Ле Вчен Ко, изданный в
красноярском издательстве "Хинган" в 1999 г. и получивший такой горячий отклик у
читателей и критиков, что в 2003 г. в издательстве "Кларетианум" вышло второе,
исправленное и дополненное, издание книги. Вот что писала о ней Мария Галина в №
4 за 2003 год журнала "Арион":
«Перед нами книжка-маска, где когда изящно, а когда и не
очень, пародируются и повальное увлечение японско-китайскими поэтическими
формами, и почвеннические умствования. Книжка очень смешная, но не очень
веселая, потому как и под маской Левченко остается поэтом. <…> Комический
эффект возникает, когда восточные изысканные формы проецируются на нашенские
автохтонные бытовые и психологические реалии: "Откуда в дерьме заурядном /
Столько напора, стремленья к победе? - / В нужник тороплюсь, удивленный". Или
когда экзотический или романтический ряд неожиданно для читателя профанируется,
снижается:
Я ветер поймаю, сожму его в кулаке,
Он затрепещет в ладони
моей, вырываясь...
И с ветром в руке я буду ходить, как дурак,
Размышляя,
куда б его взять да засунуть.
Левченко можно упрекнуть и в излишне
напористой эксплуатации фекальной тематики, и в злоупотреблении стереотипом
поэта-алкоголика (что уже давно стало общим местом у "иронистов"), и в том, что
его эпатаж достаточно умерен и предсказуем. И все же есть некое обаяние в герое
этих нехитрых текстов, разглядывающем всю олитературенную экзотику-романтику с
хитроватым прищуром деревенского философа-алкаша. Кстати, оксюморонное название
книги - не без подвоха: валенки-то притопали к нам из Монголии».
Жанр и стилистика, в которых написаны большинство стихотворений
Александра Левченко, имеет глубокие корни и давнюю традицию в русской
литературе. Это - литература мистификации, лукавое лицедейство, берущее своё
начало в творчестве незадачливого доморощенного поэта-философа Козьмы Пруткова,
с забавным глубокомыслием пародирующим общие места и благоглупости отечественной
литературы. Не смотря на абсурдную автопародийность и на восточный колорит
текстов Лев Чен Ко, у лирического героя Александра Левченко, как и у героев его
живописных полотен, есть что-то от персонажей рассказов Шукшина - извечное
стремление российской души вырваться из болота повседневной низменной жизни и
увидеть свет неземной, вдохновляющий, познать истину и стать продолжением добра
на земле. И что с того, что прозрения свои порой выражает он не стесняясь
крепкого словца, называя вещи своими именами - сквозь внешний эпатаж
произведений Александра Левченко проглядывает мудрая лукавая улыбка, тёплое
человеческое отношение к своим героям - простым деревенским чудакам,
размышляющим о смысли бытия, страдающим от одиночества и не находящим понимания
ни среди своих односельчан, ни в равнодушной городской толпе. Как сказал
Венедикт Ерофеев: "с такими позорными взглядами ты вечно будешь одиноким и
несчастным"… Однако тексты Левченко нельзя отнести к разряду ставшей модной в
постсоветское время депрессивной чернухи, порой они забавны и способны
рассмешить до колик, порой полны возвышенной печали, но всегда - оптимистичны.
Не смотря на неприглядность и безысходность окружающей жизни, душа лирического
героя тянется к высокому, прозревает неведомое и пытается выразить это на
доступном ей языке.
Там, где кончается небо,
И начинается хрен знает что,
Сплю,
раскинувшись широко,
в луже поганой.
С подозреньем коровы
обойдут
стороной,
Тракторист, матюгнувшись,
осторожно объедет.
Я во сне
улыбаюсь -
Мне снится, будто я просыпаюсь,
Там, где кончается хрен знает
что,
и начинается небо.
А в этом, по моему скромному мнению,
и заключена сущность поэзии.
Владимир Штокман
***
Мерцает загадочно сумрак вечерний,
Опадает листва, что-то шепчет невнятно,
Тайны исполнены древние книги...
Вот куплю пистолет - и всё станет понятно.
***
Разве любовь есть на свете! -
горестно кто-то воскликнет.
Но я улыбнусь незаметно
и на жену свою гляну -
Вон она ходит, худая,
взглядом бессмысленным смотрит...
А ты говоришь - нет любви.
ПОЭТ И МУЗА
Где ты, о Муза! Прошу, подскажи мне
хоть слово...
Смеётся в ответ, в облаках кувыркаясь,
Только и видно румяную задницу в небе.
Швырнул чернильницей... блядь! -
промахнулся.
Стою у окна одинокий, никем не любимый,
Пером гусиным бесцельно в зубах ковыряюсь.
***
Когда по улице иду,
Объятый бодунищем страшным,
И вижу множество людей
здоровых и счастливых
Презрительную жалость я к ним чувствую-
Им не постичь возвышенных страданий,
Которые лишь избранных удел,
И я себя сверхчеловеком ощущаю
И думаю, что был философ Ницше
Из наших, из простых, из пьющих.
***
Уходит моя крутизна былая,
Сентиментален я стал и лиричен.
Вот змея бумажного сделал,
Цветами его украсил,
Привязал к нему колокольчики,
Разноцветные ленты из шелка...
А слово "хуй" написать постеснялся.
Видимо, я старею...
***
Я стоял у сосны, наблюдая
То, как она растёт.
- Ты это чё?..- меня бляди спросили,
Идущие блядовать.
- Жизнь - это сон,- я тихо ответил,-
А блядство - самообман...
И вместе теперь за сосной наблюдаем -
Я и куча блядей.
***
- Молодой человек!.. - сегодня
Ко мне обратились в трамвае.
Это ж надо - я - молодой...
Расскажу супруге об этом.
Будут рады жена и дети -
Молодым посчитали папу!
А что человеком назвали -
Не скажу - все равно не поверят.
***
Я ветер поймаю, сожму его в кулаке,
Он затрепещет в ладони моей, вырываясь...
И с ветром в руке я буду ходить, как дурак,
Размышляя, куда б его взять да засунуть.
***
Долгожданная мудрость с годами приходит,
Простые радости жизни
иначе теперь осмысляю...
Козявку большую из носа достал,
Смотрю на неё в изумленьи.
***
Цветок хризантемы хотел я воспеть,
И красоту его уподобить
Красоте супруги моей.
Но разве может цветок этот жалкий
Сравниться с моею женой!
Её брови - как чёрные молнии,
Глаза - словно звёзды карие+
А как она в гневе прекрасна,
Когда своей нежной рукою
Дверь мне навстречу откроет
И крикнет голосом страшным:
- Опять ты, сволочь, нажрался!
***
Самураем себя представляю,
Благородным, красивым и сильным...
Или учителем древней борьбы,
Взмахом ноги врагов повергающим в ужас.
Но в зеркало гляну - плюну в сердцах,
И горько, навзрыд заплачу.
***
Я сожгу парашют, съем пепел,
Компас достану в кустах,
На дорогу тёмную выйду
Чёрных, как ночь, очках.
И вот я иду -
Прост, как Толстой напорист, как Гитлер,
С холодной, как у Дзержинского, головой.
Куда я иду?
А хер меня знает...
Да и разницы никакой.
***
Водка, сало,
Да баба нехилая...
Что ещё философу нужно?
***
Еле слышный перезвон бутылок
В авоське раннего прохожего
Звучит тихой музыкой зимнего утра.
***
Смотрю на небо -
Оно похоже на старые джинсы.
Юность хипповую вспоминаю.
***
Вдруг какая-то мысль
Блеснёт в голове яркой звёздочкой...
Ускользнула.
Ну и хер с ней.
***
Выходной.
Раннее утро.
В задницу бы затолкать соседу
Его бензопилу.
***
По рассеянности презерватива не сняв,
С блядок сосед вернулся...
С достоинством самурая терпит побои.
***
Покрытую цветками ветку сакуры
К лицу поднёс,
Водки выпил - занюхиваю.
1 ЯНВАРЯ 2000 г.
С утра тошнило
Мандаринами и шампанским.
Первый бодун
Нового века!
|
Список публикаций:
|
